- В России не может быть того, что натворил Штирнер, - продолжал
Штирнер. - С тех пор как передача мысли на расстояние сделалась общим
достоянием, произошло, так сказать, уравновешение сил. Если вы не желаете
воспринимать чужие мысли, вы всегда можете "выключить ваш приемник", и
дело с концом.
- Собственно говоря, возможность внезапного "мысленного нападения" не
исключена, - сказал Качинский. - Но мы строго следим за этим и своеобразно
караем. При помощи сверхмощных усилителей, которые у нас имеются, мы
делаем преступнику соответствующее "внушение", и он навсегда делается
безопасным, так как самая мысль о повторном преступлении не может уже
возникнуть в его сознании. Нам не нужны теперь тюрьмы, мы делаем из
всякого преступника полезного члена общества.
Эльза о чем-то задумалась.
Дугов заметил это и, опасаясь, что своими разговорами они утомили
хозяев, отвыкших от посещения посторонних людей, посмотрел на часы и
сказал:
- Однако мы заговорились. Пойдемте, Штерн, нам надо готовиться к охоте.
Простившись с дамами, Дугов и Штирнер спустились с террасы.
- Надеюсь, вы будете у нас обедать? - спросила Эльза вслед.
- Если это не очень обеспокоит вас, - ответил с поклоном Дугов. Где-то
заплакал маленький Отто. Эмма извинилась и вышла.
3. ШТИРНЕР И ШТЕРН
Эльза осталась одна с Качинским.
Ее охватило волнение. Из всего, что рассказывал Качинский, ее больше
всего поразило и заинтересовало одно: Качинский может вернуть Штирнеру его
прежнее сознание, сделать хоть на несколько минут из Штерна прежнего
Штирнера. Ей очень хотелось этого. Почему? Она сама едва ли отдавала себе
в этом отчет. "Я хочу узнать тайну смерти Готлиба", - думала она. Но не
только это возбуждало ее желание увидеть прежнего Штирнера. Быть может, в
ней бессознательно говорило чувство женщины, которое не могло примириться
с тем, что человек, который любил ее и решил так своеобразно покончить с
собой, вместе со своей личностью убил и чувство любви к ней. Быть может...
Быть может, она странными изгибами чувства начинала любить этого человека.
Она сидела молча, не зная, как приступить к своей цели.
- Скажите, господин Качинский, - начала она нерешительно, - вы не могли
бы здесь же, у нас, испробовать ваш способ, чтобы вернуть прежнее сознание
Штерна. Возможно ли это?
- И да и нет. Вообще говоря, восстановление памяти вполне возможно.
Медицина знает много таких случаев. Их бывает немало на войне, когда от
сильной контузии люди совершенно теряют память о прошлом и даже забывают
свое имя, но потом память возвращается. Известны такие случаи и при
гипнозе. Окончательная потеря памяти может быть только тогда, когда
органически разрушаются самые центры памяти в мозговом веществе. Это, так
сказать, травматическая потеря памяти. Она безнадежна. Но в данном случае
разрушение мозговой ткани едва ли было, иначе оно отразилось бы на всей
психической деятельности. А Штерн во все остальном, кроме воспоминания
прошлого, вполне нормален. Я могу в пример привести себя. Во время моей
борьбы со Штирнером он поразил мои мозговые центры, управляющие
равновесием. Я был совершенно беспомощен и тем не менее сумел восстановить
чувство равновесия.
- Значит, можно? - оживилась Эльза. - Почему же вы ответили "и да и
нет"?
- Да вообще можно, но.., вы же слыхали, что сам Штерн не желает
подвергаться этому опыту? Это во-первых... Но почему вас так интересует
прежнее сознание Штерна?
- Дело в том, что мне кажется.., я была знакома с этим человеком..,
даже наверно очень хорошо знакома... Но он забыл обо мне, как обо всем
