как-нибудь объяснить
странность, - а в газетах всегда есть что-нибудь, что волнует или
расстроит.., все эти политические дрязги...
- В таком случае я должен вам осветить положение вещей. Дело идет уже
не о политических дрязгах, а об опасности, которая угрожает целой стране,
быть может, всему миру.
Готлиб рассказал Зауеру о необычайной войне между комитетом спасения и
Штирнером и о бесславном поражении "железного генерала".
Зауер слушал с возрастающим вниманием, прерывая иногда рассказчика
ругательствами по адресу Штирнера.
Эти реплики, видимо, очень нравились Готлибу.
- Я чрезвычайно доволен, - сказал Готлиб, окончив рассказ, - что вы,
кажется, так же мало расположены к Штирнеру, как и я. Каждый из нас имеет
свои причины ненавидеть Штирнера. Но вы с ним работали, были его правой
рукой, и я, признаюсь, опасался, что вы и сейчас на его стороне. Тогда моя
миссия не увенчалась бы успехом... Я послан комитетом, - собственно, это
была моя идея, - но я имею полномочия... Мне казалось, что вы единственный
человек, который может открыть тайну необычайного влияния Штирнера на
людей, тайну той силы, которою он обладает. В настоящее время большинство
ученых склоняется к тому, что Штирнер овладел тайной передачи мысли на
расстояние. Но секрет этой передачи не открыт. И если бы вы захотели.., вы
могли бы оказать нам огромную услугу.., и награда...
Зауер поднялся и в волнении прошел по комнате.
- Награда? Свалить этого изверга Штирнера - лучшая награда для меня!
В этот момент Зауер подумал об Эльзе.
Ему вспомнилась сказка о принцессе, попавшей в руки злого волшебника.
Штирнер - этот волшебник. А он, Зауер, рыцарь, который должен освободить
принцессу от чар. Освободить! Но как?..
- Я охотно помог бы вам, господин Готлиб, если бы хоть что-нибудь знал
наверное. Собственно говоря, у меня имеются только догадки. Насколько мне
известно, Штирнер до поступления на службу к вашему покойному дядюшке
занимался научной деятельностью в области изучения мозга и передачи мыслей
на расстояние. Он делал опыты над животными, и я сам видел, что эти
животные проделывали чудеса. Я лично думаю.. - Зауер помолчал, как бы
колеблясь, затем продолжал, - что ваш дядюшка. Карл Готлиб, погиб не
естественной смертью... Это собака, бросившаяся под ноги старика в момент
приближения поезда, - пусть Штирнера не было в этот момент, - она могла
действовать по его внушению.
Рудольф Готлиб привстал и вытянул вперед голову. От волнения он тяжело
дышал.
- Я всегда думал, что в деле наследства скрыто преступление! -
воскликнул он. - Но почему вы не высказали своих подозрений во время
процесса? Больше того, на суде вы защищали интересы Эльзы Глюк...
Зауер пожал плечами.
- Я думаю, что я, как и все окружающие Штирнера, находился под влиянием
этого ужасного человека. Я не ученый и не знаю, каким путем Штирнер
внушает людям свои мысли. Но я думаю, что власть его ограничена известным
кругом воздействия. Сужу я об этом потому, что только здесь, вдали от
него, я почувствовал, как стал постепенно освобождаться от какого-то
гипноза, "размагничиваться" от того заряда, который, очевидно, получен
мною перед отъездом. Или Штирнер не достиг еще возможности действовать на
большие расстояния, или же он сделал мне, при моем отъезде, недостаточно
сильное внушение, и оно со временем ослабело.
- Вы правы, - сказал Готлиб. - Но Штирнер, по-видимому, непрерывно
совершенствуется, круг, сила и длительность его воздействия все
увеличиваются. И кто знает, может быть, уже завтра мы не будем в
безопасности и здесь.
Зауер вздрогнул.
