весь дом. Картечи и гранаты еще никому
разговаривать не удалось. Вот что надо делать, а не паникерствовать!
Энергичная речь "железного генерала" внесла струю бодрости и оживления.
Против проекта генерала раздавались отдельные голоса, но и они
возражали не по существу самого проекта.
- Могут пострадать соседние дома...
- Чем виноваты живущие со Штирнером, - хотя бы его жена...
- Я сказал, что до бомбардировки, по всей вероятности, не дойдет, -
отвечал генерал. - Но если бы и так: война без жертв не бывает. Лучше
пусть погибнет несколько сот человек, чем все государство.
- Нельзя ли хоть предупредить граждан и эвакуировать их?
- Нельзя! Предупредить их, значит предупредить врага. Лучше этого дела
не откладывать. Сегодня ночью, если на то будет ваше согласие, я сам
поведу моих обстрелянных солдат, и посмотрим, что запоет этот непобедимый!
- Но только без артиллерийского огня! - сказал военный министр.
- Почему?
- Потому что он уничтожит не только Штирнера, но и его орудие, а оно..,
может пригодиться и нам.
С этим все согласились.
В окрестностях города на совещании штаба "железный генерал" изложил
свой план.
- Перед нами не легкая задача. Мы ограничены директивами правительства
- не прибегать к артиллерийскому огню. Я имею приказ - захватить Штирнера
живым; если это будет невозможно, убить его, но сохранить в
неприкосновенности дом со всеми находящимися в нем предметами. Мы имеем
дело с необычайным врагом. Мы должны вести борьбу в центре города. И тем
не менее тактика уличных боев едва ли здесь применима. Какой же это
уличный бой, когда мы не можем нащупать врага, его слабые стороны? Если же
нам удастся благополучно проникнуть в дом и только там столкнуться со
Штирнером, то это.., гм.., это уже будет "домашний бой". Первое, о чем мы
должны позаботиться, это исключить всякую возможность бегства Штирнера.
Далее. Нам известно, что Штирнер излучает лучи, или направляя их по
известному сектору, или охватывая ими определенную окружность. Притом,
по-видимому, его лучи, - будем так называть его орудие, - не на всех
действуют одинаково. Все это заставляет нас распределить наши силы по
всему району боя и иметь резервы. Пусть пехота движется по улицам к месту
боя сплошной массой. Если первые ряды будут поражены и, скажем, в панике
бросятся назад, задние должны напирать, силою подвигая головные отряды
вперед. Так, может быть, нам удастся попасть к самому дому Штирнера. Кто
знает, может быть, таким путем они окажутся в "мертвой зоне", вне
"обстрела", как это имеет место при артиллерийских боях. Я буду
сопровождать головной отряд.
- Ваше превосходительство, - сказал адъютант Корф, - это было бы крайне
неосмотрительно с вашей стороны.
- Господин полковник, - довольно резко ответил генерал, - разрешите мне
самому определить свое место на поле сражения. Подчеркиваю, для данного
случая.
Полковник, привыкший к грубостям генерала, смолчал и только густо
покраснел.
- Я сам знаю, что это рискованно, - продолжал генерал. - Но всякая
война - риск, а не игра в домино. Чтобы руководить боем, я должен знать
орудие врага. Я должен испытать на себе действие враждебного "огня", чтобы
убедиться, так ли он смертоносен для закаленного бойца, как и для
слабонервного обывателя.
Наступило молчание. Штабные офицеры стояли хмурые. Адъютант прервал это
тяжелое молчание. Он знал, что спорить с упрямым генералом невозможно.
Адъютанту не нравился весь этот план наступления, "с генералом на белом
коне впереди", напоминающий старинные банальные олеографии. Но делать было
