Уйти
туда, к лазурным берегам, жить среди цветов, упиваться солнцем и любовью.
Штирнер вдруг опять трескуче, резко рассмеялся.
- Завести огород, иметь стадо коз. Я пастушок, ты прекрасная пастушка;
Поль и Виргиния... Любимая белая козочка с серебряным колокольчиком на
голубой ленте. Венки из полевых цветов у ручья. Идиллия!.. Ты еще слишком
много думаешь, Эльза. Идиллия!.. Людвиг Штирнер в роли доброго пастыря
козлиного стада! Хе-хе-хе!.. Ты, может быть, и права, Эльза. С
четвероногим стадом меньше забот, чем с двуногим. Забудь о Ментоне, Эльза!
Надо забыть обо всем и идти вперед, все выше, выше, туда, где орлы, и еще
выше.., достигнуть туч, похитить с неба священный огонь или.., упасть в
пропасть и разбиться. Оставь! Не играй эту сладкую идиллию. Играй
что-нибудь бурное. Играй пламенные "Полонезы" Шопена, играй Листа, играй
так, чтобы трещали клавиши и рвались струны.
Покорная его словам, Эльза заиграла с мощью, превосходящей ее силы,
"Полишинель" Рахманинова. Казалось, мятущаяся душа Штирнера переселилась в
нее.
Штирнер ходил по залу большими шагами, нервно ломая пальцы.
- Так!.. Вот так!.. Крушить! Ломать!.. Так я хочу!.. Я один в мире, и
мир - моя собственность!.. Теперь хорошо... Довольно, Эльза...
Отдохни!..
Эльза в изнеможении опустила руки, тяжело дыша. Она почти теряла
сознание от сверхъестественного напряжения.
Штирнер взял ее под руку, провел в зимний сад и усадил.
- Отдохни здесь! У тебя даже лоб влажный...
Он вытер ей носовым платком лоб и поправил спустившиеся пряди волос.
- Что пишет Эмма? Ты давно получала от нее письма? Эльза несколько
оживилась.
- Да, забыла тебе сказать. Вчера я получила от нее большое письмо.
- Как ее здоровье?
- Лучше. Но врачи говорят, что ей нужно еще пробыть на юге месяца два.
Ребенок тоже здоров.
- Чтобы сообщить это, ей потребовалось большое письмо?
- Она много пишет о муже. Она жалуется, что у Зауера стал портиться
характер. Он сделался мрачен, раздражителен. Он уже не так внимателен к
ней. Эмма боится, что его любовь к ней начинает охладевать...
Штирнер с тревожным любопытством выслушал это сообщение Эльзы.
Казалось, любовь Зауера к Эмме интересует его больше, чем любовь Эльзы к
нему самому. Штирнер задумался, нахмурился и тихо прошептал:
- Не может быть!.. Неужели я ошибся в расчетах? Огромное расстояние...
Но ведь это ошибка... Нет! Не может быть!.. Надо проверить...
Он вдруг быстро встал и, не обращая на Эльзу никакого внимания, не
простившись с нею, быстро вышел из зимнего сада.
- Людвиг, куда же ты? Людвиг! Людвиг!..
В большом зале замирали удаляющиеся шаги.
Эльза опустила голову и задумчиво смотрела на рыбок, плавающих в
аквариуме.
Беззвучно двигались они в зеленом стеклянном кубе, помахивая мягкими
хвостиками и открывая рты. Маленькие пузырьки, блестящие, как капли ртути,
всплывали на поверхность.
8. ПАНИЧЕСКАЯ ЗОНА
Прокурор посетил лично Кранца в его "самовольном" заключении, желая
узнать подробности неудавшегося налета на Штирнера.
- Послушайте, Кранц, - начал прокурор вкрадчиво, - вы всегда были
образцовым служащим. Скажите мне, что произошло у Штирнера и почему вы
подвергли себя одиночному заключению.
Кранц стоял навытяжку, руки по швам, но не поддавался на увещания.
- Преступник, оттого и сижу. А в чем мое преступление, сказать не могу.
Отказаться от дачи показания - мое право. Можете судить!
- Но как же вас судить, если мы не знаем нашего преступления?
- А мне какое дело? Буду сидеть в предварительном заключении, пока не
узнаете. Если Кранц сказал "нет", значит, нет. Дело
