просмотрел их, сердито проворчал что-то, поспешно вошел в свою
комнату и надолго заперся в ней.
10. "ДЕВУШКА С РАЗБИТЫМ КУВШИНОМ"
Прошел месяц. Эмма Фит сидела на своем обычном месте и писала на
ремингтоне.
Зауер, побледневший, небрежно причесанный, небритый, долго ходил
большими шагами по кабинету, искоса поглядывая на Эмму. Потом он подошел к
ней и, покачиваясь из стороны в сторону, в упор стал смотреть ей в лицо.
Резвые пальцы Эммы начали делать перебои на клавишах ремингтона. Она
покраснела под пристальным взглядом Зауера и, не прерывая работы,
спросила:
- Почему вы так смотрите на меня, господин Зауер, как будто никогда не
видали? Вы мешаете мне работать...
- Фрейлейн Эмма, а ведь вы прехорошенькая! Эмма покраснела еще больше,
но попыталась сделать вид, что не расслышала его слов.
- Странное дело! - продолжал Зауер. - Более года, как вы здесь служите,
я встречаюсь с вами каждый день, но только за последний месяц у меня как
будто открылись глаза: приятный овал лица, мягкие волосы, к которым
хочется прикоснуться и погладить, изумительные глаза! В них детская
наивность и лукавство маленького бесенка. Вы живая "Девушка с разбитым
кувшином".
- Я не разбивала никаких кувшинов.
- Это картина Греза. А вы...
- Перестаньте, Зауер.
Эмме приятно было слушать Зауера, но она скрывала свои чувства, боясь
гнева Эльзы. А Эльза уже не раз заставала их за такой беседой. Эльза с
достоинством проходила мимо, но Эмма чувствовала, что ее "хозяйка", как
шутя теперь она звала ее, все видит и понимает.
- Господин Зауер, я не узнаю вас!
- Я сам не узнаю себя, деточка. Философы уверяют, что познать самого
себя - самая трудная задача в мире...
Зауера действительно нельзя было узнать.
Корректный, аккуратный, педантичный Зауер перестал, чего никогда не
было раньше, заботиться о своей внешности, начал ходить по ресторанам,
покучивать в подозрительной компании, халатно относиться к делу.
- Вот что, дорогая фрейлейн Фит, довольно вам трещать на этом
неблагодарном музыкальном инструменте. Пора кончать. Идемте наверх, я
покажу вам в зимнем саду новых золотых рыбок в аквариуме. Их недавно
выписал Штирнер в подарок нашей хозяйке.
Эмма колебалась.
Зауер, улыбаясь, многозначительно посмотрел на дверь кабинета.
- Боитесь хозяйки?
Эмма вспыхнула и поднялась.
- Только на одну минуту! Я спешу домой... Но эта минута длилась более
получаса. Зауер болтал и любезничал без умолку. Эмма краснела от тайного
страха быть застигнутой. Посмотрев на часы, Эмма вдруг поднялась.
- Боже, я опоздала!.. - и она, поправляя прическу, вышла из зимнего
сада в пустынный зал.
- Послушайте, Эмма, едем сегодня с вами в театр, а вечером поужинаем в
"Континентале" и послушаем джаз-банд.
Эмма, привыкшая видеть Зауера серьезным, не могла удержаться от смеха.
Зауер подхватил ее под руку и, скользя по паркету, повлек к выходу.
Эту сцену наблюдала Эльза, стоявшая меж станками картин. Она часто
бродила по галерее.
Когда Зауер и Эмма удалились, побледневшая Эльза вышла из своего угла,
прошла в зимний сад и устало опустилась на скамейку перед аквариумом.
Журчал фонтан, золотые рыбки медленно двигались за зеленью стекла,
всплывали на поверхность и пускали пузырьки воздуха. Было тихо. Птицы
сидели на ветвях, нахохлившись, как под дождем.
Эльза опустила голову и увидела лежащий на полу портфель из желтой
кожи, с серебряными инициалами "О.З.".
В то же время она услышала приближающиеся шаги.
"Отто Зауер забыл портфель и идет за ним", - мелькнула у нее мысль. Она
хотела скрыться в грот, чтобы
