не
зная, чем вернуть себе милость владыки.
В это-то время и случилось происшествие с его сыном. Когда слуга
сообщил Мохите, что его сын упал в колодец, он побежал туда и был
свидетелем того, как Ариэль пролетел с улицы, погрузился в колодец и
вытащил мальчика.
О сыне Мохита не беспокоился. Это был ребенок от его первой, уже
нелюбимой жены, а у него их было три.
Но летающий человек поразил Мохиту.
Мохита не раздумывал о том, что представляет собою летающий человек
- сверхъестественное ли это существо, или новый вид фокусничества.
Главное, это совершенно необычайное, новое зрелище, новый номер. С
летающим человеком, кто бы он ни был, не страшно явиться пред грозные
очи владыки. Увидев такое чудо, раджа обо всем позабудет, и Мохита
вернет его расположение.
И Мохита распорядился связать летающего юношу, будь он хотя бы
самим воплощенным Кришной.
Глава двадцатая. Мир восстановлен
Мохита вел связанного и окруженного слугами Ариэля во дворец по
черному ходу мимо кухонь, наполненных черными, шоколадными и
шафрановыми полуголыми, в белых колпаках поварами. Они поднялись по
узкой лестнице во второй этаж, миновали женскую половину дворца,
зенан, где шумно, под присмотром слуг, возились дети. В одной комнате
пожилая женщина посмотрела на Ариэля сквозь очки, одна сторона которых
была привязана к уху красной ниткой. Пол другой комнаты был устлан
синими и белыми половиками и коврами, по которым были разбросаны
подушки из пестрых шелковых тканей. На низенькой кушетке сидела
девушка с наброшенным на голову краем голубого шарфа. Плечи ее
судорожно вздрагивали.
На колени падали крупные слезы. Рядом с девушкой стоял старик в
белой одежде, со знаками касты на лбу из красной и желтой глины. Он
сурово отчитывал девушку, быть может, такую же пленницу, как и Ариэль.
По крытой галерее с легкими, вычурными колоннами, открывавшей вид
на зеркально-спокойное озеро, они перешли на половину раджи. Огромные
залы со сводами, покрытыми лепными орнаментами, с колоннами и нишами,
испещренными арабесками, фантастическими цветами, зверями и птицами,
сменялись, как в причудливом калейдоскопе. Ариэлю иногда казалось, что
все это он видит во сне. Сильно пахло аттаром - душистым маслом с
раствором эссенции далматской розы и пряным запахом цветущих олеандров
в больших вазах, украшенных блестящей цветной глазурью. От ароматов и
пестроты у Ариэля начала кружиться голова.
- Стойте здесь, - приказал Мохита слугам, охранявшим Ариэля, когда
они подошли к пурпуровому занавесу с золотыми кольцами.
Из-за занавеса слышался чей-то гневный голос. Слуга дернул Ариэля
за конец веревки, связывавшей его руки. Ариэль остановился.
Мохита с волнением скользнул за занавес.
Кланяясь до земли, он начал приближаться к радже, лицо которого все
больше хмурилось. Кроме этого лица, Мохита ничего не видел.
- Я тебя не звал, Мохита! Зачем ты явился? - сурово спросил раджа.
Мохита, все еще униженно кланяясь и извиваясь всем телом, подошел к
владыке и что-то прошептал ему на ухо. На лице раджи появилось
выражение удивления, недоверия, любопытства, снова удивления и снова
недоверия.
Мохита, волнуясь, следил за этими переменами.
"Только бы не выгнал!" - подумал Мохита.
- Хорошо. Покажи его. Но если ты обманываешь меня, то помни: твои
жены сегодня же наденут белое платье вдов!
Мохита, не дослушав раджу, бросился за занавес и приказал ввести
Ариэля.
Ариэль вошел в зал и в первую минуту был ослеплен. Яркие лучи
солнца проникали откуда-то сверху и играли золотом стен, колонн,
сверкали на драгоценных камнях, усыпавших
