слева задел его плечом и пробормотал извинение.
- Пожалуйста, не извиняйтесь. Мы все слепые, а слепому трудно не задеть
другого, - с французской болтливостью ответил Марамбалль. И в ту же минуту
он услышал, как кто-то шепчет ему на ухо:
- Простите! Я хотел только убедиться, вы ли это. Сегодня господин
первый секретарь Леер уезжает к министру ровно в десять. А дело номер сто
семьдесят четыре будет лежать у него на столе.
- Метакса! Вы как сюда попали?
- Так же, как и вы, - отвечал грек.
В этом действительно не было ничего необычайного: места корреспондентов
находились в одном ряду. Метакса, очевидно, только принял меры к тому,
чтобы оказаться по соседству с Марамбаллем.
- Послушайте, - сказал Марамбалль, - что вы, наконец, гипнотизируете
меня все время делом номер сто семьдесят четыре? Что вам от меня нужно?
- Тс!.. - И, наклонившись к самому уху Марамбалля, Метакса сказал:
- Вы же сами знаете, что на этом деле можете заработать. У меня есть
свои люди в доме Леера, и я знаю все, что там делается. Но мне труднее
обделать это дело, чем вам. Вы свой человек в доме.
Под плавные, торжественные звуки увертюры Метакса продолжал развивать
свой план.
- Я сообщил вам об этом деле, я направил вас, и вы заработаете тысячи.
Ну, а мне за это дадите только одну тысчонку марок...
Мысль Марамбалля заработала. Метакса прав. На этом деле можно
заработать. Да, не вовремя Вильгельмина затеяла игру в жмурки!.. Если бы
не этот роковой поцелуй!.. Положение очень осложнилось. Нужно ли давать
этому греку за комиссию? Марамбалль постарается добыть секретное дело, но
делиться с Метаксой он не намерен.
- Во-первых, вы напрасно стараетесь, господин Метакса, - зашептал
Марамбалль в ухо соседа. - Все, что делается в доме Лееров, я знаю не хуже
вас. И о деле номер сто семьдесят четыре я узнал гораздо раньше, чем эту
"новость" сообщили вы мне. А во-вторых, я больше не собираюсь бывать в
доме Лееров.
- Лейтенант не пускает? - язвительно спросил грек, поняв, что
Марамбалль увиливает от дележа.
- Это касается только меня, - сухо ответил Марамбалль.
"Какая некультурность!" - возмущался он бестактным вопросом грека,
искренне забывая о том, что сам ведет нечистую игру.
Увертюра окончилась. Со сцены уже слышался голос Фауста, а занавес
казался еще закрытым. И только когда Мефистофель на зов Фауста отозвался:
"И я здесь!", - для первых рядов спектакль начался. Между пением, игрой
артистов и оркестром не было никакой связи. Задние ряды увидели открытие
занавеса только к антракту первого акта. - "А последнее действие галерка
будет досматривать, как немую сцену, после окончания оперы... Пропала
опера!"
В середине второго акта Марамбалль осторожно вышел и направился к
выходу. Оглядываясь назад, он видел как бы повторение действия в обратном
порядке. Но это уже не интересовало его.
Он вернулся к себе и позвонил по телефону к Вильгельмине
Она оказалась дома, но разговор с нею не доставил ему особого
удовольствия.
- Отец и лейтенант видели все, - говорила она. - Мне пришлось выдержать
очень неприятную сцену с отцом. И было бы лучше, господин Марамбалль, - ее
голос дрогнул, - если бы вы не показывались в наш дом по крайней мере
некоторое время, пока все не уляжется.
Она не имела решимости отказать ему сразу.
Марамбалль был в полном душевном смятении, выслушав из ее уст этот
приговор.
Отказ в такой момент, когда ему, как никогда раньше, нужно было быть в
доме Лееров! Завтра будет уже поздно. Дело номер 174 будет погребено в
стальном сейфе или же оно достанется в руки какого-нибудь Метаксы. Медлить
нельзя.
