Остается предположить, что Солнце в своем движении вступило вместе со
всей солнечной системой планет в такие области мирового пространства, где
скорость света более замедленная. Это может происходить или от свойств
мирового эфира, или же от иной кривизны пространства, - вообще говоря, от
неоднородности и непостоянства межзвездных глубин.
Наконец следует упомянуть, что изменение цветов произошло потому, что
благодаря замедлению света весь спектр как бы передвинулся справа налево:
голубой превратился в темно-оранжевый, зеленый в почти черный, и так
далее. Появились и новые цвета, ультрафиолетовые и лежащие правее них. Но
невооруженным глазом они воспринимаются как темные или вовсе не
воспринимаются.
Наука бессильна изменить явление такого космического порядка, как
замедление света. Но примениться к новым условиям жизни мы все же можем. К
счастью для нас, столь резкое уменьшение скорости света не проявляет
тенденции к еще большему уменьшению. Скорость света пока является
величиной постоянной. Нам ничего больше не остается, как приспособиться к
новым условиям существования и надеяться, что это явление преходящего
характера".
Кто-то постучал в дверь.
- Войдите!
Скрипнула "закрытая" дверь, и в комнату вошло тяжелое дыхание тучной
фрау Нейкирх.
- Добрый вечер, господин Марамбалль, - послышался ее голос, такой
печальный, как будто она только что похоронила своего мужа.
- Добрый вечер, фрау Нейкирх. Ну, вот видите, все великолепно. Сейчас
передавали по радио, что в общем ничего страшного нет. Маленькая заминка
со светом. Солнце заехало в кривизну, и луч света не может протолкаться
через эфир. Садитесь, фрау, только не мимо кресла. Вот, кажется, оно.
- Благодарю вас. Я тоже слушала радио, но ничего не поняла, а вы
объяснили все так просто. Но все-таки в этом мире много непонятного... Я
хотела спросить у вас, господин Марамбалль. Вот, например, газ. Я
вскипятила воду и закрыла кран газовой горелки. Но газ продолжает гореть,
хотя и не шипит. Скажите, пожалуйста, будет отмечать это счетчик? Ведь я
же не виновата, что газ продолжает гореть, хотя этот кран закрыт.
5. ДЕЛО N 174
Прошло несколько дней, и жизнь понемногу начала входить в новую колею.
Фрау Нейкирх примирилась со своим двойником; повара в ресторанах как-то
умудрялись "на слух, вкус и нюх" готовить кушанья и обслуживать
посетителей; возобновилось и уличное движение, хотя оно происходило с
чрезвычайной медлительностью; в том же замедленном темпе заработали почта,
телеграф и телефон.
Марамбалль и Лайль сидели на своем обычном месте за завтраком под
густой липой, в Тиргартене.
- А все-таки надо отдать справедливость немцам: их удивительная
организованность сказалась в дни катастрофы с особой наглядностью. Берлин
- первый город во всем мире восстановил нормальную жизнь, - говорил
Марамбалль, обращаясь к образу Лайля, каким тот был пять минут назад.
Впрочем, большой разницы между действительным и призрачным Лайлем не было,
так как Лайль отличался неподвижностью, в противоположность Марамбаллю,
между жестами и словами которого не было никакой связи. Марамбалль-первый
заразительно смеялся, в то время как Марамбалль-второй сосредоточенно
поглощал завтрак или закуривал папиросу.
- Интересно все-таки знать, - чем все это кончится?
- Надо жить, чем бы ни кончилось, - ответил Лайль. - Перед наступлением
тысячного года люди ожидали конца мира, и многие богачи завещали свое
имущество церкви. Но конец мира не наступил. Пришлось судебным порядком
требовать возвращения своего имущества. Говорят,