иногда этим дело и кончается; но обычно
вслед за этим следует извержение расплавленных масс лавы. - Ларисон.>.
Сильный подземный толчок вдруг потряс пещеру. Большой камень оторвался
от верхнего свода и ударил в плечо спящей Сель. Она вскрикнула от боли и
проснулась. Адиширна подбежал к ней и быстро вынес из пещеры.
При свете костра Адиширна с ужасом увидел, что плечо раздроблено. Он
готов был сейчас же нести на руках свою драгоценную ношу, но это было
невозможно: вверху была отвесная стена, а внизу два бурных потока,
обтекавших скалу, сливаясь, замыкали выход. Нечего было и думать перейти
этот бурный поток с катящимися в нем камнями во тьме ночи, с живою ношей
на руках...
Адиширна положил Сель на землю.
Оглушающий рев ветра, бушевание бури, громыхание камней, увлекаемых
бурным потоком, удары грома, шум ливня, тьма... И вдруг, покрывая все
звуки, из самых недр земли раздалось глухое рокотанье. Оно росло,
приближалось, сотрясало почву. Дрожавшая земля начала подниматься,
опускаться, качаться из стороны в сторону. Подземный рев вырывающихся
чудовищ огня все возрастал и вдруг превратился в оглушительный взрыв
сверхъестественной силы. Вся верхушка конуса вулкана взлетела на облака.
Обломки скал взлетали в воздух, освещенные снизу все усиливающимся заревом
расплавленной лавы, которая поднималась вверх по жерлу вулкана. Тучи стали
багровыми, как будто они налились кровью. На темном фоне гор, с боку
усеченной вершины вулкана, вдруг появилось пятно ослепительной яркости.
Это расплавленная лава переплеснулась через край вулканического жерла.
Скоро донеслось ее горячее дыхание. Воздух накалялся и все более насыщался
серой и углекислотой. Становилось трудно дышать. Громадные камни,
выброшенные на воздух, падали обратно в жерло. Прорывающиеся из недр
земли, сжатые жерлом пары вновь выбрасывали их. Это создавало необычайный
шум, лязг и грохот, словно работала какая-то чудовищная кузница. Мелкие
камни долетали до Адиширны и Сель и с сухим треском падали вокруг них.
Адиширна был так поражен, что сидел неподвижно, устремив безумный взор на
все увеличивающуюся ослепительную полосу у вершины вулкана.
Расплавленная лава, как солнечное ожерелье, опоясала уже всю вершину
вулкана. Ожерелье ширилось, от него стали отделяться такие же
ослепительные яркие "подвески"-потоки и стекать вниз по вековым пластам
ледников. Лед плавился, превращался в пары, багровые в зареве
вулканического огня. Новые бурные потоки воды устремились вниз.
Когда Адиширне казалось, что все уже потеряно, он с радостью заметил,
что потоки лавы, охлаждаемые воздухом, почвой и водой, затвердевают,
спускаясь ниже, медленно тускнеют и, наконец, покрываются темноватой
корой. По этой коре еще вспыхивают некоторое время, как искры потухающего
костра, прорывающиеся струи расплавленной лавы. Постепенно гаснут и они.
Но новые потоки лавы вдруг переплескиваются через край жерла и с
необычайной быстротой катятся по гладкой и горячей коре уже застывшей
лавы. Только достигнув ее края и расплываясь по холодной неровной почве,
эти потоки замедляют движение и так же медленно застывают.
С каждым новым потоком лава спускалась все ниже, и пласт ее становился
чем выше, тем толще.
От удушливого воздуха и тяжелой раны Сель потеряла сознание.
Адиширна держал ее на руках, как ребенка, пытался привести в чувство и
машинально повторял:
- Только бы дождаться утра!
Он не знал, что утро давно настало, что день склонился уже за полдень,
но небо и земля были погружены в тот же полумрак, освещаемый багровым
светом
