руками в складках своей
одежды, причитая и охая; наконец извлекла свернутый кусок материи и подала
Адиширне.
- На вот.., читай...
Адиширна вырвал из рук Ца кусок материи, раскрыл и в волнении начал
читать при свете луны. Потом он вскрикнул, засунул послание за пазуху и
быстро убежал.
Адиширна-Гуанч мчался по широким улицам к Священному Холму. Жители
Атлантиды наслаждались прохладой ночи. Из темной зелени садов неслись
звуки песен, флейт и воркование китцар <Китцар а - музыкальный инструмент,
напоминающий греческую кифару. - Ларисон.>. Дома были освещены. Отдернутые
занавеси меж колонн открывали для глаза внутренние помещения. Атланты
возлежали у столов, увитых розами и уставленных блюдами и чашами. Рабы
наливали вино в чаши тонкой рубиновой струей, высоко поднимая узкие,
длинные амфоры. Слышались шутки и смех.
- ..Ты мало пьешь, оттого и боишься землетрясений, - услышал Адиширна
отрывок фразы. - Пей больше, и ты привыкнешь к колебаниям почвы. Земля
пьяна и шатается. Будем пить и мы. Раб, вина!..
Адиширна продолжал быстро идти. В густой тени лавровой рощи зазвучала
веселая песня. Чей-то женский голос пел:
Атлантида тихо дремлет
В голубых лучах луны...
Как луна целует землю,
Поцелуй меня и ты!
Мужской голос отвечал:
Пусть зажгутся страстью очи!
Поцелуями, любовью,
Виноградной, сладкой кровью
Мы наполним чашу ночи!
Оба голоса слились в дуэт:
Будь что будет!
Не печалься!
Ярко светит нам луна...
Песни пой и обнимайся,
Чашу ночи пей до дна!
Раздался смех и звук поцелуя. Адиширна взошел на подъемный мост у
Священного Холма.
- Кто идет? - окликнул воин.
- Адиширна, раб. Меня вызвали во дворец Шишен-Итца починить трубы в
ванной комнате.
Адиширна-Гуанч, гениальный скульптор и ювелир, которые родятся один раз
в тысячелетие, принужден был исполнять по требованию жрецов и царя самые
различные работы, вплоть до починки водопроводов и дверных замков.
Адиширну знали на Священном Холме, и он беспрепятственно переступил
запретную черту.
На Холме не было такого оживления, как в самом городе. Дворцы стояли
особняком, окруженные высокими стенами.
Адиширна свернул на боковую дорогу, густо обсаженную кипарисами.
Кипарисы стояли сплошной стеной, и здесь было почти темно. Пахло смолистой
хвоей. Впереди послышался треск песка под чьими-то сандалиями. Адиширна
спрятался меж кипарисов.
Медленной походкой, напевая под нос песню, прошел один из сторожей.
Когда его шаги замолкли вдали, Адиширна отправился дальше. В конце аллеи
светились огни дворца.
Адиширна пробрался через чащу кипарисов и стал в обход приближаться ко
дворцу. Занавесы между колоннами были закрыты. За ними слышались голоса.
На площадке перед дворцом, у одной из колонн, укрывшись за кустом
олеандра, стоял раб Куацром, слуга в доме жреца Шишен-Итца, и подслушивал.
Адиширна подошел к нему и тихо спросил:
- Где Акса-Гуам?
Куацром махнул на него, приложил ладонь к своему рту в знак молчания и
показал на занавес.
Адиширна прислушался к голосам. Говорили жрец Шишен-Итца и его жена.
- Позор! Позор! Проклятие на твою голову! Ты родила и вскормила своей
грудью змееныша! Акса, мой сын, - изменник и предатель!.. Он замышляет
цареубийство. Он проводит время с рабами и подготовляет восстание... Он
опозорил мое великое в истории Атлантиды имя... Я должен сейчас же донести
на него царю!..
- Но, может быть, можно все исправить... Не допустить восстания.
Расстроить их планы. Не спеши, молю тебя!.. Адиширна быстро отвел Куацрома
в сторону:
- Донос?
- Донос.
- Слушай, Куацром... Надо во
