пробуждения.
- Семьдесят три года!.. - в раздумье проговорил Джонсон. - Какой же у
нас теперь год?
- Август месяц, тысяча девятьсот девяносто восьмой год.
- Тогда мне было двадцать пять лет, значит, теперь мне девяносто
восемь...
- Но биологически вам осталось двадцать пять, - ответил Крукс, - так
как все ваши жизненные процессы были приостановлены, пока вы лежали в
состоянии анабиоза.
- Но Фредерика, Фредерика!.. - с тоской вскричал Джонсон.
- Увы, ее давно нет! - сказал Крукс.
- Моя мать умерла уже тридцать лет тому назад, - проскрипел старик.
- Вот так штука! - воскликнул молодой человек. И, обращаясь к Джонсону,
он сказал:
- Выходит, что вы мой дедушка! Вы моложе меня, у вас
семидесятипятилетний сын!..
Джонсону показалось, что он бредит. Он провел ладонью по своему лбу.
- Да.., сын! Самуэль! Мой маленький Самуэль - вот этот старик!
Фредерики нет... Вы - мой внук, - обратился он к своему тезке Бенджэмину,
- а та женщина и ребенок?..
- Моя жена и сын...
- Ваш сын... Значит, мой правнук! Он в том же возрасте, в каком я
оставил моего маленького Самуэля!
Мысль Джонсона отказывалась воспринимать, что этот дряхлый старик и
есть его сын... Старик сын также не мог признать в молодом, цветущем,
двадцатипятилетнем юноше своего отца...
И они сидели смущенные, в неловком молчании глядя друг на друга...
8. АГАСФЕР
Прошло почти два месяца после того, как Джонсон вернулся к жизни.
В холодный, ветреный сентябрьский день он играл в саду со своим
правнуком Георгом.
Игра эта состояла в том, что мальчик усаживался в маленькую летательную
машину - авиетку с автоматическим управлением. Джонсон настраивал аппарат
управления, пускал мотор, и мальчик, громко крича от восторга, летал
вокруг сада на высоте трех метров от земли. После нескольких кругов
аппарат плавно опускался на заранее определенное место.
Джонсон долго не мог привыкнуть к этой новой детской забаве,
неизвестной в его жизни. Он боялся, что с механизмом может что-либо
случиться и ребенок упадет и расшибется. Однако летательный аппарат
действовал безукоризненно.
"Посадить ребенка на велосипед тоже казалось нам когда-то опасным", -
думал Джонсон, следя за летающим правнуком.
Вдруг резкий порыв ветра отбросил авиетку в сторону. Механическое
управление тотчас же восстановило нарушенное равновесие, но ветер отнес
аппарат в сторону. Авиетка, изменив направление полета, налетела на яблоню
и застряла в ветвях дерева.
"Ребенок в испуге закричал. Джонсон, в не меньшем испуге, бросился на
помощь правнуку. Он быстро вскарабкался на яблоню и стал снимать
маленького Георга.
- А Сколько раз я говорил вам, чтобы вы не устраивали ваших полетов в
саду! - вдруг услышал Джонсон голос своего сына Самуэля. Старик стоял на
крыльце и в гневе потрясал кулаком.
- Есть, кажется, площадка для полетов - нет, непременно надо в саду! -
Неслухи! Беда с этими мальчишками! Вот поломаете мне яблони, уж я вас!..
Джонсона возмутил этот стариковский эгоизм. Старик Самуэль очень любил
печеные яблоки и больше беспокоился за целость яблонь, чем за жизнь внука.
- Ну ты, не забывайся! - воскликнул Джонсон, обращаясь к старику сыну.
- Этот сад был впервые разведен мною, когда еще тебя не было на свете! И
покрикивай на кого-нибудь другого. Не забывай, что я твой отец!
- Что ж, что отец? - ворчливо ответил старик. - По милости судьбы, у
меня отец оказался мальчишкой! Ты мне почти что во внуки годен! Старших
слушаться надо! - наставительно закончил он.
- Родителей слушаться надо! - не унимался Джонсон,
