Товарищ Артемьев! Вам письмо! - услышал я за собою голос. Молодая девушка-"почтальон" протянула мне конверт. Я схватил его с жадностью. Это было первое письмо, полученное мною на Звезде Кэц. Почтовая марка. Штемпель - Ленинград. У меня от волнения забилось сердце.
- Письмо из Ленинграда, - сказала девушка. - Я никогда не была в этом городе. Скажите, хороший город?
- Замечательный город! - с горячностью ответил я. - Это самый лучший город после Москвы. Но мне он правится даже больше, чем Москва.
И я с увлечением начал рассказывать ей о чудесных новых кварталах Ленинграда, подступивших к Стрельне и Пулковским высотам, о его изумительных парках, о живописных каналах, придающих ему вид Венеции, о метрополитене, о ленинградском воздухе, совершенно очищенном от копоти фабричных труб и пыли, о стеклянных перекрытиях, защищающих пешехода от ветра на многочисленных мостах, о зимних садах для детей, о первоклассных музеях, о театрах, о библиотеках...
- Даже климат его стал лучше, - говорил я. - Торфяные болота на сотни километров вокруг осушены, заболоченные реки и озера приведены в культурный вид, кое-какие каналы в черте города засыпаны и превращены в аллеи или покрыты сплошными мостами-автострадами. Влажность воздуха значительно уменьшилась, а чистота его дала ленинградцам добавочный солнечный паек. Теперь у нас всякому автомобилю и грузовику, въезжающим в черту города, колеса окатывают водой, чтобы они не заносили в город грязи и пыли. Да что говорить! Ленинград - это Ленинград!
- Непременно побываю в Ленинграде, - сказала девушка и, кивнув головой, "упорхнула".
Я распечатал письмо. Мой лаборант сообщал мне, что в лаборатории заканчивается ремонт. Устанавливается новое оборудование. Покончив с установкой новейшей аппаратуры, лаборант отправляется в Армению вместе с профессором Габелем, так как на мое скорое возвращение они потеряли надежду.
Я был взволнован. Может быть, бросить все и полететь на Землю?
Появление Крамера изменило направление моих мыслей. А когда я увидел оранжерею, то сразу забыл обо всем. Сильное впечатление произвела она на меня.
Но попал я туда не сразу. Крамер предложил мне надеть "водолазный" костюм, хотя и более облегченного типа, чем для вылазок в межпланетное пространство. Костюм был снабжен радиотелефоном.
- В оранжерее давление значительно ниже, чем здесь, - объяснил Крамер. - И в ее атмосфере гораздо больше углекислоты. На Земле углекислота составляет всего одну трехтысячную часть атмосферы, в оранжерее - три сотых, а в некоторых отделениях - еще выше. Это уже вредно для человека-Но зато для растений!.. Растут, как в каменноугольном периоде!
Крамер вдруг залился беспричинным продолжительным смехом, даже слишком продолжительным, как мне показалось.
- В этих скафандрах, - сказал он, когда приступ смеха прошел, - имеется радиотелефон, так что нам не надо будет прислонять головы друг к другу, чтобы разговаривать. Скоро таким радиотелефоном будут снабжены и межпланетные скафандры. Это очень удобно, не правда ли? Его сконструировала, кажется, ваша знакомая, которую вы привезли с Земли.
Крамер подмигнул мне и снова захохотал.
"Неизвестно, кто кого привез, - подумал я. - И почему Крамер сегодня так дико хохочет?.."
Мы пошли сквозь атмосферную камеру и не спеша направились по длинному коридору, соединяющему ракету с оранжереей.
- У нас несколько оранжерей, - болтал Крамер без умолку. - Одна длинная, которую вы видели подлетая. Ха-ха-ха! Помните, как вы едва не улетели и я привязал вас, как собачку. Сейчас
