близких к абсолютному нулю, сопротивление тоже почти равно нулю... Над этими вопросами работал еще Капица. Но на Земле требовались колоссальные усилия, чтобы достичь низких температур. А в межпланетном пространстве... это просто. Представьте себе металлическое кольцо, помещенное в вакууме, в температуре абсолютного холода. В кольцо направляется индуцированный ток. Его можно довести до необычной мощности. Этот ток будет циркулировать в кольце вечно, если не повысится температура. При повышении же температуры происходит мгновенный разряд. Если в кольце дать ток достаточно высокого напряжения, то мы сможем иметь своего рода законсервированную молнию, которая проявит свою активность, как только температура повысится.
- Молния, законсервированная в сосуде Дьюара, - подхватил я, - который снабжен взрывателем, падает на Землю. При ударе о землю пистон взрывается, температура в сосуде повышается, и молния производит свое разрушительное действие.
Тоня улыбнулась.
- Какие у вас кровожадные мысли! Я не думала о таком применении.
- Совсем не кровожадные, - возразил я. - С войнами покончено. Но можно взрывать скалы, айсберги...
- Ах вот что... Разумеется. Вопрос только в том, что при отсутствии сопротивления падает и напряжение, - значит, и мощность... Надо произвести подсчет. Как бы и в этом деле пригодился Палей! - воскликнула она почти со страстью.
Это, конечно, была страсть ученого, но я не мог скрыть своего огорчения.
Нам не удалось вылететь на другой день: заболел Тюрин.
- Что с ним? - спросил я у Меллер.
- Раскис наш философ, - ответила она, - от "счастья" заболел, от движения. В сущности говоря, с ним ничего особенного не приключилось... Жалуется на боль в ногах. Икры болят. Это пустяки, но как его такого на Луну пустить? И себе и вам хлопот наделает. При десятой части земной тяжести раскис. А ведь на Луне - шестая. Там он, пожалуй, и ног не потянет. Я решила дать ему потренироваться несколько дней. У нас в небе есть склады пойманных астероидов. Все эти небесные камни, куски планет, складываются в виде шара. Чтобы отдельные куски не разлетались от случайных толчков, наши гелиосварщики расплавили и сварили поверхность этих планеток. К одной такой "бомбе" мы прикрепили стальным тросом полый шар и привели их в круговое движение. Получилась центробежная сила, тяжесть внутри полого шара равна тяжести на Луне. Вот в этом шаре и тренируется Тюрин. Давление и количество кислорода в шаре такие же, как и в скафандре межпланетного костюма. Слетайте, голубчик, навестите Тюрина. Только один не летите. Захватите с собой вашу няньку - Крамера.
Я разыскал Крамера в гимнастическом зале. Он выделывал на трапеции головокружительные штуки. Цирковым гимнастам на Земле о таких трюках и мечтать не приходится.
- Полететь я с вами полечу, - сказал он, - но пора научиться летать самостоятельно. Ведь вы на Луну летите, а во время такого путешествия мало ли что может случиться!
Крамер привязал меня к себе длинной проволокой и предоставил мне лететь к "манежу" Тюрина. Я уже не кувыркался и "стрелял" довольно удачно, но уменья "приземлиться" к вращающемуся шару у меня не хватило, и Крамер поспешил мне на помощь. Через четыре минуты после отлета мы уже вползали в металлический шар.
Встречены мы были неистовым визгом и криком. Я с любопытством окинул взглядом внутренность шара, освещенного большой электрической лампой, и увидел, что Тюрин сидит на "полу" и стучит кулаками по резиновому ковру, а возле него гигантскими прыжками скачет негритенок Джон. Обезьянка Микки с веселым