Я уже хотел положить трубку, как вдруг услышал весть, от которой у меня
захватило дыхание.
"...Больше бодрости, товарищи! Правительством сегодня получено
чрезвычайно важное сообщение, которое в корне может изменить положение..."
И, повысив голос, диктор отчетливо сказал:
"Алло! Алло! Ноздря Ай-Тойона! Есть! - Потом своим обыкновенным голосом
диктор добавил: - Вам, товарищи, непонятно это обращение, но скоро вы все
узнаете о ноздре Ай-Тойона и вздохнете - в буквальном смысле слова -
вздохнете с облегчением".
Первый вздохнул с облегчением я.
"Ноздря Ай-Тойона. Есть!" Это были условные слова, которые я просил мне
сообщить по радио в том случае, если Николе удастся передать письмо моему
заместителю Ширяеву. А Ширяев должен был передать мой доклад в Москву. Итак,
Никола жив, и правительство знает все о подземном городке мистера Бэйли!
Я быстро оделся и побежал на площадку. Норы еще не было. Небо пело
огнями. И мне казалось, что эта песнь была уже не такая холодная, чуждая
Земле. Мне самому захотелось петь, кричать. И я вдруг запел, впервые за
долгое время моего заключения:
За благом вслед идут печали, Печаль же ра-адости залог...
- Вы с ума сошли! - услыхал я за собою голос Норы. - Вас могут
услышать. Петь на морозе?! Вы простудите горло.
- Да, я с ума сошел! Пусть услышат. Пусть простужу горло. Никола жив!
"Ноздря Ай-Тойона! Есть!"...
- Что с вами, Георгий? - впервые назвала меня Нора по имени.
Я вдруг схватил ее, поднял на воздух и закружил по площадке.
- Сумасшедший! Пустите меня и расскажите, в чем дело.
- Ух, слушайте! Все прекрасно. Я получил весть по радио. Никола жив! Он
отнес мое письмо по назначению. Мы должны ждать скорого наступления событий.
Плененный воздух скоро будет освобожден. И мы с вами скоро взлетим на
воздух! Но это ничего. Постараемся бежать в последнюю минуту, когда над нами
зареют бомбовозы. О, это будет великолепный день!
- Георгий, неужели это правда? - воскликнула она, и румянец вновь
показался на ее щеках.
Ее радость была не меньше моей. Однако скоро сияющее лицо девушки
омрачилось. Я уже мог безошибочно читать все оттенки выражения этого лица.
Она опять думала об отце. Его поведение все еще оставалось для нее мрачной
загадкой. Потом мысли Норы приняли другое направление.
- Вам пока не надо отправляться в опасное путешествие, - сказала она. -
Это хорошо. Но вообще радоваться нам еще преждевременно. Мистера Бэйли не
так-то легко победить. Он будет защищаться до последней крайности. Он
страшный противник.
- Пустяки! - крикнул я. - Не может один человек устоять против сил
всего государства, против мира.
- Как знать? - ответила Нора. - Вы не можете вообразить, какими
страшными орудиями разрушения обладает мистер Бэйли.
- Но по крайней мере это будет борьба, а не безропотное подыхание. И
потом... у мистера Бэйли есть "внутренние враги". Правда, их немного, но они
могут быть опаснее вражеских армий.
- Этих внутренних врагов только двое: вы и я, - сказала Нора. - Но вы
правы. Они могут сделать много. О, если бы и мой отец!.. - Она опустила
голову.
Потом вдруг выпрямилась и решительно сказала:
- Настанет минута, и я поставлю отцу прямой вопрос: друг он или враг -
ледяной ветер вдруг потянул снизу. Из кратера послышалось гудение.
- Вентилятор опять заработал, - сказала Нора. - Мистер Бэйли спешит
переработать остатки воздушного сырья. Холодно... Идем...
В этот вечер я простился с Норой, унося с собою воспоминание о ее
улыбке, как будто я увидел солнце после долгой зимы.
И опять я уселся
