В стороже
он узнал якута - Ивана-старшего. Никола, видимо, в чем-то горячо убеждал
Ивана, а тот отрицательно качал головой, вздыхал и чесал свою реденькую
бородку.
- Не хочет пустить, - объяснил мне Никола. - Сильно боится и нам не
велит. Смерти боится.
Повернувшись к Ивану, Никола вновь начал убеждать его пропустить нас.
Иван, видимо, начинал колебаться. Потом он махнул рукой, открыл дверь,
ведущую в трубу, и первый перешагнул порог.
- Он пойдет с нами вместе пропадать, - пояснил Никола.
Труба была большая, как железнодорожный тоннель. Когда дверь за нами
закрылась, мы погрузились в полную темноту. Как ни тихо мы шли, шаги наши
гулко отдавались в трубе, выложенной железными листами. В конце труба делала
большой отлогий поворот, завернув за который я вдруг увидел бледный свет
месяца... Этот свет взволновал меня как символ свободы. Еще несколько шагов
- и мы выйдем из нашей тюрьмы! Я уже чувствовал запах прелых листьев и мха.
Отверстие все расширялось. Месяц осветил стены трубы. Там, где она
кончалась, я увидел железные полосы, пересекавшие трубу в. виде небольшого
мостика. Никола уже занес ногу на этот мостик, но я дернул его за рукав и
остановил. Я подумал, что этот мостик мог быть сделан для автоматической
сигнализации. Мостик был неширок, однако через него было трудно
перепрыгнуть. Я задумался, как обойти препятствие. Никола не понимал меня и
торопил идти скорее. Я объяснил ему мои опасения.
Мы начали совещаться. Никола предложил такой план: он и я должны
поднять, раскачать и перебросить через мостик Ивана, как самого малого и
легкого из нас, затем Иван принесет досок или обломков деревьев, и мы
соорудим "мост над мостом" - так, чтобы можно было перейти по деревянному
настилу, не задевая железных полос. Но Иван не соглашался на маленькое
воздушное путешествие - он боялся разбиться.
- Я и так пробегу, - ответил он. - Боком, боком...
И, прежде чем мы успели возразить, Иван отошел назад, разогнался и
побежал по наклонной стенке трубы, сбоку мостика... Несколько шагов он
сделал благополучно, но у самого края поскользнулся на гладком сыром откосе
и во весь рост грохнулся на железный мостик... Если мостик был соединен с
сигнализацией, то она заработала вовсю!
Нам больше ничего не оставалось, как, не обращая внимания на мостик,
бежать вслед за Иваном. В два прыжка я выскочил из трубы, Никола последовал
за мной. Мы бросились бежать по шпалам, обегая стоявшие вагонетки. В две-три
минуты мы пробежали не менее половины площади, отделявшей нас от кручи.
Падение в мягкий мусор не страшило меня.
Я бежал со всей быстротой, на которую был способен; кривоногий Никола
не отставал от меня, но Иван, уже давно не тренировавшийся в беге, остался
позади. Я приостановился, чтобы обождать его, но Никола, обгоняя меня,
крикнул:
- Догонит! Беги!.. - и помчался вперед.
Я вновь побежал, нагоняя Николу. Конец площадки уже виднелся перед
нами. На другом конце пропасти вздымались угрюмые скалы, освещенные месяцем.
Вдруг я услышал позади себя какой-то звук. Звук, все усиливаясь,
перешел в мощное равномерное гудение. В то же время я почувствовал, что
подул встречный ветер. Я бежал равномерным шагом, и этот ветер не зависел от
быстроты моего бега. "Быть может, заработал центральный вентилятор?" -
подумал я, но было еще слишком рано. Работа начиналась в шесть утра, а
сейчас не более часа ночи.
Звук поднялся еще на несколько тонов, а встречный ветер стал таким
сильным, что я принужден был нагнуться вперед. Бег мой все более замедлялся.
Я задыхался.
