------------------------------------------
*Барограф - самопишущий барометр, прибор, записывающий последовательные
изменения в давлении атмосферы. Анемометр (ветромер) - прибор для измерения
скорости и направления ветра.
** Пассаты и муссоны - ветры постоянного направления.
*** Синоптические карты - карты, на которых отмечается (несколько раз в
сутки) состояние погоды в различных местностях в определенное время.
------------------------------------------
Люди и животные, по-видимому, еще ничего опасного и вредного в этих
метеорологических изменениях не чувствовали и не замечали, но ученые,
бодрствовавшие за своими инструментами, были обеспокоены и, еще не волнуя
общественного мнения, изыскивали меры к выяснению причин всех этих странных
явлений. На мою долю выпала честь принять участие в этой работе.
И пока в Верхоянске заведующий хозяйственной частью экспедиции
заканчивал последние приготовления и покупал лошадей и собак, я решил
отправиться налегке, чтобы точнее определить направление нашего пути. В этих
широтах ветер дул с запада на восток сильно и равномерно, так что даже с
моими несложными инструментами можно было довольно точно ориентироваться.
Наш путь лежал к отрогу Верхоянского хребта.
Мой спутник и проводник Никола был типичным якутом: у него были длинные
тонкие руки, маленькие кривые ноги, медлительные и тяжеловатые движения. Его
идеалом было ничего не делать, много есть и жиреть. Но, несмотря на этот
"идеал", он был отличный, исполнительный работник и неутомимый ходок.
Природа наградила его большой жизнерадостностью: без нее Никола едва ли
выжил бы в "окаянном краю". Впрочем, для него этот край совсем не был
окаянным: Якутия была самым лучшим местом на земном шаре, и Никола не
променял бы свои мхи и корявые березы на роскошные пальмы юга.
Он или курил деревянную трубочку, или мурлыкал песни о солнце, не
заходящем на небе, о реке, о камне, о пролетевшей птице, о всем, что видит.
А его черные глаза с немного скошенными веками видели многое, ускользавшее
от моего внимания, несмотря на то, что Никола, как я убедился, не различал
некоторых цветов: слишком бедны были краски его родины, и он видел мир почти
таким же серым, как мы его видим в кино.
- Сильно хоросо лето, - говорил он, сплевывая желтую от табака слюну. -
Сильно тепло.
Он был прав: для Якутии стояло необычайно теплое лето. Даже ночью (при
незаходящем солнце) температура не опускалась ниже нуля, а днем поднималась
до 30° С, иногда и выше.
Мы переправились через реку и начали взбираться на горный склон,
поросший тальником, лиственницей и кустарниковой березой. Несмотря на очень
теплую погоду, нам от времени до времени случалось переходить наледи, или
"тарыны", - целые островки еще не растаявшего льда. Огромные трещины -
работа лютого холода - покрывали землю густою сетью, похожею на сеть морщин,
украшавших лицо Николы.
Стояла "красная ночь": багровое солнце медленно катилось на севере,
окрашивая в красный цвет вершины холмов, покрытые снегом.
Мы благополучно перебрались через горный ручей, и я уже начал
осматриваться кругом, выбирая стоянку для ночлега, как вдруг Никола
остановился, вынул трубку, сплюнул и спокойно сказал:
- Крисит.
- Кто кричит?
- Селовек крисит.
Я прислушался. Ни единого звука не долетало до меня.
- Я не слышу, - сказал я.
- Далесе крисит! - И Никола махнул рукой в сторону. - Беда с ним,
однако.
- Если беда, так пойдем на помощь. Может быть, на охотника напал
зверь...
- Как хоцес. Пойдем. Не надо ходить на зверя,
