будто спешил
вознаградить себя за многолетнее молчание и говорил без умолку.
- Посмотрите на эту водную поверхность, - говорил он, указывая на
безграничную гладь океана. - Тихий и Атлантический океаны занимают двести
пятьдесят пять миллионов квадратных километров - вдвое большую площадь,
чем все пять частей света вместе. Недаром океан издавна служил символом
бесконечности, мощи, непокоренной воли. Он неистощим в своей доброте и в
гневе... Он бесконечно много дает, но может и отобрать все - самое жизнь.
Неудивительно, что в древности его обожествляли. Но и этот "бог" был
побежден в тот самый момент, когда первобытный человек, упавший в воду,
случайно ухватился за плавающий ствол дерева и убедился, что этот ствол
держит его на воде. С этого момента начинается история покорения океана -
история мореплавания. Придать куску дерева наибольшую устойчивость,
научиться управлять им по желанию - вот к чему сводился прогресс в области
кораблестроения на протяжении многих тысячелетий. В моем "музее" вы можете
найти много таких первобытных судов. Вон там, между старым линейным
кораблем и маленьким пароходиком, вы видите несколько бревен, связанных
ветками. Плот - это уже огромный шаг вперед по сравнению с простым,
необделанным стволом дерева: плот отличается большей устойчивостью и
грузоподъемностью... А там, недалеко от него, высоко подняла свой нос
легкая пирога. Но без весла и паруса эти суда могли плыть только по
течению. Древние египтяне, вавилоняне, финикияне уже знали употребление
весла и паруса. К сожалению, в моей коллекции существует большой пробел. Я
могу показать вам суда, которые строились в незапамятные времена
доисторической жизни человека и которые совершенно таким же образом
строятся до сих пор на островах, населенных дикими племенами; но я не
находил здесь ни египетских, ни греческих судов. Обойдем этот почтенный
парусник, и я покажу вам самое древнее судно Острова Погибших Кораблей.
Все спустились по мосткам и через минуту остановились у остова судна
странного вида.
- Вот полюбуйтесь, - сказал Людерс, протягивая руку.
Прямо перед Вивианой было лицо полузверя-получеловека. Птичий нос,
огромные круглые невидящие глаза, львиный оскал морды и волосы женщины
производили сильное впечатление своей грубой, но выразительной красотой.
Лицо было вырезано из дерева и прикреплено к заостренному носу узкого,
длинного судна. Солнце, ветер и соленые волны произвели большие разрушения
на этом фантастическом лице. Покрытое трещинами, как морщинами, оно
казалось таким же старым и загадочным, как сфинкс.
- Тысячу лет смотрит это чудовище на волны океана, - сказал Людерс, -
и много могло бы рассказать нам, если бы его деревянный язык мог говорить.
Оно рассказало бы нам о бесстрашных людях севера - викингах, которые на
этом утлом суденышке отважились бросить вызов седым просторам океана. Их
вмещалось не менее семидесяти, этих смельчаков. Они гребли веслами, а в
помощь веслам ставили четырехугольный ют и в передней части судна -
короткую палубу для воинов. В восьмом-девятом веке еще не строили юта. Вот
эти щиты на юте служили для защиты гребцов.
- Меня удивляет вот что, - сказал Гатлинг, - как могла эта северная
морская птица залететь так далеко на юг? Безумным пиратам - безумным в
своей храбрости, - как и всем прочим, нужно было питаться и пить пресную
воду. Но разве они могли на этой скорлупе иметь запасы для такого далекого
путешествия?
- Я тоже думал об этом, - ответил Людерс. - Вероятнее всего,
сильнейшая буря отнесла это судно далеко на юг. И несчастные мореплаватели
