Александр Беляев. Светопреставление 1. ПОД СТАРОЙ ЛИПОЙ
- Нет, трудно в наше время быть "собственным корреспондентом". Я, как говорится, выбит из седла и не знаю, о чем теперь писать. Вы помните мой рождественский фельетон? Я сделал любопытный подсчет сколько десятков миллионов бутылок вина и шампанского выпили берлинцы за праздники и сколько сотен миллионов килограммов съели свинины и гусей. Немцам это показалось обидно. "А, он хочет доказать, что нам совсем не плохо живется, и что, следовательно, мы можем гораздо аккуратнее платить поенные долги?" Дело дошло до дипломатических осложнений. Мне пришлось объясняться и извиняться [случай, имевший место в действительности в 1927 году].
- На таких фельетонах журналисты делают имя, - сказал Лайль, отпивая кофе.
- Разные бывают имена, - ответил Марамбалль. - Меня едва не отозвала редакция обратно в Париж. И я теперь решительно в затруднении. Нельзя же все время писать о новых постановках и выставках картин!
Приятели замолчали, занявшись завтраком. Каждое утро они встречались здесь, в Тиргартене [Тиргартен - общественный парк в Берлине], занимали столик под старой тенистой липой, пили кофе и делились новостями. Марамбалль - собственный корреспондент газеты "Тан" - двадцатипятилетний молодой человек с черными усами и живыми, веселыми глазами, очень подвижный, беспечный и жизнерадостный, и Лайль - корреспондент лондонской газеты "Дейли Телеграф", замкнутый, сухой, бритый, с неразлучной трубкой в зубах. Несмотря на разность в характерах, они были большими друзьями. Даже профессиональное соперничество не портило этой дружбы. Лайль допил кофе, выпустил клуб дыма и сказал:
- Ну что же, облюбуйте какой-нибудь берлинский Чарнинг-Кросс [колоссальная арка в Лондоне, у которой собираются бездомные] и напишите теперь о бедноте.
- Благодарю вас. Меня, чего доброго, заподозрят в большевизме, и редакция уж наверное отзовет меня после такого фельетона.
- Все зависит от того, как вы построите фельетон.
- Ах, надоело мне это!.. Вы слыхали новую негритянскую певицу мисс Глоу? Она выступает в цирке Буша. Уж действительно Глоу [Glow (англ ) - "жар, яркость, пыл"]. От ее пения несет зноем африканской пустыни. Траляляляля! Изумительно! Непременно пойдите. И зачем только столь очаровательный голос она держит в черном теле! Эй, эфемерида, пожалуйте сюда!
Молодой грек, в белом костюме и соломенной шляпе, с черными, грустными, маслянистыми, большими глазами и орлиным носом, подошел к столику, раскланялся, церемонно подняв шляпу, и присел на край стула.
- Жарко, - сказал Метакса - так звали грека, - обтирая влажный лоб шелковым платком.
- Как называется газета, в которой вы работаете? - спросил Марамбалль, подмигивая Лайлю.
- "Имера".
- Химера?
- "Имера", что значит "день". Хорошая газета, афинская, шестьдесят
тысяч тираж.
- Ого! И вы посылаете туда эфемериды? [эфемеридами в Древней Греции назывались ежедневные отчеты о деятельности царей и полководцев] Вот мы тут спорили с Лайлем, - и Марамбалль опять подмигнул Лайлю, - каково первоначальное значение слова "комедия"? |
