Посвящаю памяти
                                      Константина Эдуардовича Циолковского

      1. ВСТРЕЧА С ЧЕРНОБОРОДЫМ

   Кто бы мог подумать, что незначительный случай решит мою судьбу.
   В то время я был холост и жил в доме  научных  работников.  В  один  из весенних ленинградских вечеров я сидел у открытого  окна  и  любовался  на деревца сквера, покрытые  светло-зеленым  молодым  пушком.  Верхние  этажи домов пылали палевыми лучами заката, нижние погружались в  синие  сумерки. Вдали виднелись зеркало Невы  и  шпиль  Адмиралтейства.  Было  удивительно хорошо, не хватало только музыки. Мой ламповый  радиоприемник  испортился. Нежная мелодия, заглушенная стенами, чуть доносилась из соседней квартиры. Я завидовал соседям  и  в  конце  концов  пришел  к  мысли,  что  Антонина Ивановна,  моя  соседка,  без  труда  могла   бы   помочь   мне   наладить радиоприемник. Я не был знаком с этой девушкой, но знал, что она  работает ассистентом физико-технического института.  При  встрече  на  лестнице  мы всегда приветливо раскланивались. Это показалось  мне  вполне  достаточным для того, чтобы обратиться к ней за помощью.
   Через минуту я звонил у дверей соседей.
   Дверь мне открыла Антонина Ивановна. Это была симпатичная  девушка  лет двадцати пяти. Ее большие серые глаза, веселые и бодрые, глядели чуть-чуть насмешливо  и  самоуверенно,  а  вздернутый  нос  придавал  лицу  задорное выражение. На ней было черное суконное  платье,  очень  простое  и  хорошо облегавшее ее фигуру.
   Я почему-то неожиданно смутился  и  очень  торопливо  и  сбивчиво  стал объяснять причину своего прихода.
   - В наше время стыдно не знать радиотехники,  -  шутливо  перебила  она меня.
   - Я биолог, - пробовал оправдаться я.
   - Но у нас даже школьники знают радиотехнику.
   Этот укор она смягчила улыбкой, показав свои ровные зубы, и  неловкость растаяла.
   - Пойдемте в столовую, я допью чай и пойду лечить ваш приемник.
   Я охотно последовал за ней.
   В просторной столовой за круглым столом сидела мать Антонины  Ивановны, полная,  седая,  розоволицая  старушка.  Она   с   суховатой   любезностью поздоровалась со мной и пригласила выпить чашку чаю.
   Я отказался. Антонина Ивановна допила чай, и мы направились ко мне.
   С необычайной быстротой она разобрала  мой  приемник.  Я  любовался  ее ловкими руками с длинными, подвижными пальцами. Говорили мы  немного.  Она очень скоро поправила аппарат и ушла к себе.
   Несколько дней я думал только о ней, хотел зайти снова, но  без  повода не  решался.  И  вот,  стыдно  признаться,  но  я  нарочно  испортил  свой приемник... И пошел к ней.
   Осмотрев повреждение, она насмешливо взглянула на меня и сказала:
   - Я не буду чинить ваш приемник.
   Я покраснел как вареный рак.
   Но на другой день снова пошел - доложить,  что  приемник  мой  работает великолепно. И скоро для меня стало жизненной необходимостью видеть  Тоню, как я мысленно называл ее.
   Она дружески относилась ко мне, по ее мнению, я, видите ли, был  только кабинетный ученый, узкий специалист, радиотехники не знал, характер у меня нерешительный, привычки стариковские - сиднем сидеть в  своей  лаборатории или в кабинете. При каждой встрече она говорила мне  много  неприятного  и советовала переделать характер.
   Мое самолюбие было оскорблено. Я  даже  решил  не  ходить  к  ней,  но, конечно, не выдержал. Больше того, незаметно для себя я начал переделывать свой характер: стал чаще гулять, пытался  заняться  спортом,  купил  лыжи, велосипед и даже пособия по радиотехнике.
   Однажды, совершая добровольно-принудительную прогулку по Ленинграду,  я на углу проспекта Двадцать Пятого Октября и улицы  Третьего  Июля  заметил молодого человека с иссиня-черной бородой.